Волшебные сказки Афанасьева [Литрес] - Александр Николаевич Афанасьев

сюда по вечерам трехглавый змей и моих голубей поедает, так ты его так проучи, чтоб вперед не показывался!» Говорит мо́лодцу мудрая жена: «Тот змей – сам нечистый будет!» – и научила его, как надо со змеем расправу чинить. И эту задачу исполнил добрый мо́лодец, задал черту такого трезвона железными прутьями, что долго он больной с боку на бок поворачивался; а как выздоровел, вздумал отпустить парня на волю: «Ступай, куда сам знаешь, и жену свою возьми! Да на дорогу выбери себе любого жеребца с моей конюшни; дарю тебе за службу». Мо́лодец поблагодарил и рассказал про то жене; она ему говорит: «Не бери себе хорошего жеребца, а бери шелудивую клячу, что вся в гною на заднем дворе лежит». Тот взял клячу, выбрался с женой из воды на берег, глядь – а заместо той лошаденки очутился его родной отец. «Я, – говорит, – был у черта рабочею клячею; да и другие кони, что у него на конюшне стоят, все – утопленники, опойцы да удавленники».

1

Жил-был Иван купеческий сын: промотал по смерти отца своё имение и нанялся к родному дяде в приказчики. Дядя нагрузил свои корабли товарами и поехал вместе с племянником за море – в чужестранных землях торг вести. Приплыли они к знатному столичному городу, привалили к пристани, выгрузились и начали одни товары сбывать, а другие покупать да денежки наживать. Говорит дядя племяннику:

– Вот тебе в награду сто рублей денег; ступай купи себе товару, какой полюбится. Долго прохлаждаться здесь не будем; как покончим дело, так и домой повернём.

Иван взял сто рублей и пошёл на рынок, ходит около лавок в раздумье, приглядывается: какой бы товар купить? Вдруг откуда ни взялся – подходит к нему старик:

– Чего, добрый человек, ищешь?

– Хочу купить на сто рублей товару.

– Давай деньги, я тебя наделю таким товаром, что ты сроду этакого не видывал.

Купеческий сын отдал ему сто рублей; старик взял деньги и говорит:

– Ступай за мною!

Приводит его на самый край города – в прекрасный сад; в том саду за золотою решёткой сидит душа-де́вица – такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать, разве в сказке сказать.

– Вот мой товар – красная де́вица; бери её за руку и веди домой!

– Что ты, старина, этот товар мне не надобен; я и так на красных девушек всё отцовское добро промотал, да теперь закаялся.

– Ну, брат, коли тебе товар мой неугоден, так ступай с пустыми руками; нет тебе ни товару, ни денег!

Иван купеческий сын залился горькими слезами: «Что я за несчастный такой! – думает про себя. – Сто рублей задаром потерял».

Вернулся к дяде.

– Что ж, купил товару?

– Нет, дядюшка! На сто рублей не укупишь.

– Ну вот тебе ещё сотня.

На другой день пошёл Иван на рынок, попадается ему навстречу тот же самый старик:

– Здравствуй, добрый человек!

– Здравствуй, божий старичок! – отвечает Иван; смотрит старику прямо в глаза, а признать его не может.

Что вчера было, то и теперь случилось; пропала у Ивана и другая сотня. На третий день получил он от дяди ещё сотню и опять повстречал старика; старик взял с него деньги, привёл к золотой решётке:

– Вот, – говорит, – мой товар – красная де́вица; бери её за руку и веди домой!

Купеческий сын подумал-подумал: «Знать, судьба моя такова!» – взял де́вицу и повёл с собою. Спрашивает её дорогою:

– Скажись, красная де́вица, ты какого рода, какого племени?

– Я королевская дочь, а зовут меня Настасья Прекрасная; назад тому десять лет выпросилась я у батюшки, у матушки и пошла погулять на реку; увидала на воде лодочку хорошо приукрашенную, захотела на ней покататься, и только села в лодочку – как она поплыла, да так шибко, что в пять минут совсем берега пропали; принесло меня волной к зелёному саду, посадил меня старик за золотую решётку, и жила я там, пока ты меня выкупил.

– Как же я теперь покажусь дяде? – спрашивает Иван купеческий сын. – Триста рублей истратил, а товару не купил.

– Ничего, это дело поправное! – отвечала Настасья Прекрасная. – Наймём прежде всего квартиру.

Наняли квартиру, она уложила его спать, а сама за работу села и вышила чудный ковёр; поутру будит купеческого сына:

– На, – говорит, – ковёр! Неси на рынок; коли кто станет покупать, ты денег не бери, а проси, чтоб напоил тебя допьяна.

Иван купеческий сын так и сделал, напился допьяна, вышел из кабака и упал в грязную лужу; собралось много всякого народу, смотрят на него да смеются:

– Хорош молодец! Хоть сейчас под венец веди!

– Хорош – нехорош, а велю – Настасья Прекрасная меня в маковку поцелует.

– Не больно хвастайся! – говорит богатый купец. – Она на тебя и взглянуть не захочет – вишь ты какой захлюстанный!

Начали спорить; купец говорит:

– Давай об заклад биться – хочешь на десять тысяч?

– Есть из чего хлопотать! Коли биться, так на всё имение.

– Ну, пожалуй, на всё имение!

Только порешили это дело, глядь – идёт Настасья Прекрасная, подняла купеческого сына за руку, поцеловала в самую маковку, обтерла-обчистила и повела домой.

Выиграл Иван у того купца и лавки с товарами и подвалы с самоцветными каменьями; первый богач сделался. Говорит ему Настасья Прекрасная:

– Беги – созывай кирпичников да заказывай работу; пусть скорёхонько кирпичи готовят, внутрь каждого кирпича самоцветные камни заделывают.

Сказано – сделано. На много возов уложил Иван купеческий сын те кирпичи, покрыл рогожами и повёз к своему дяде на корабль.

– Здравствуй, племянник! Где был-пропадал? Какого добра накупил?

– Да вот кирпичу привёз.

– Эх ты, голова! Этого товару и в нашем царстве довольно. Какой с него барыш будет?

– Бог милостив! Авось что-нибудь перепадёт и мне на бедность.

– Ну, вали на корабль!

Иван тотчас свалил весь свой товар, съездил за Настасьей Прекрасною и её на корабль доставил. Дядя увидал красну де́вицу и говорит племяннику:

– А я думал – ты совсем остепенился; ан выходит, ты всё такой же! Старины не покидаешь…

Вот якори подняты, паруса поставлены, и поплыли корабли в открытое море. Долго ли, коротко ли – приехали дядя с племянником в своё государство: надо им к царю идти и подарки нести. Дядя берёт кусок парчи да кусок бархату, а племянник два кирпичика.

– Ты куда? – спрашивает дядя.

– К царю пойду.

– А что понесёшь?

– Вот два кирпичика.

– Эх, брат, лучше не ходи – и себя не срами и меня в ответ